Перенапряжение советской экономики

Свою пагубную роль сыграло огромное перенапряжение советской экономики, которое она испытала не только во время Великой Отечественной войны, но и в мирное время. Речь идет не только о восстановлении народного хозяйства, разрушенного войной.

Навязанная СССР сразу же после окончания «горячей» Второй мировой войны «холодная война» и гонка вооружений потребовали неимоверного напряжения сил. Если США тратили на гонку вооружений 16 центов с каждого доллара, то наша страна, чтобы поддержать паритет, 86 копеек с рубля7. Военные расходы поглощали огромные интеллектуальные и материальные ресурсы, так необходимые для народного хозяйства.

Суровые реалии жизни требовали неординарного выхода из ситуации, в которой оказалось государство, вынесшее основную тяжесть войны на своих плечах, измученное и уставшее от многочисленных вынужденных авралов по восстановлению народного хозяйства, по созданию ракетно-ядерного щита.

Губительную роль сыграли новаторские эксперименты, отдающие солидной дозой авантюризма.

По моему глубокому убеждению, с хрущевских экспериментов началось разрушение мощной советской экономики. А если говорить точнее, с того экономического авантюризма, который осуществлялся руководством государства во главе с первым секретарем ЦК КПСС Н.С. Хрущевым.

Одной из особенностей автократии является то, что уровень развития экономики, политики и культуры страны во многом зависит от мудрости правителя. Именно он, в конечном счете, выбирал из массы вариантов один. Лица, готовящие решения, снимали с себя ответственность за их реализацию и перекладывали исключительно на первое лицо. Именно поэтому страна со сталинских высот упала до хрущевских, мягко говоря, нелепостей. Безусловно, необходимость выстоять в суровом внешнем окружении, в обстановке жесточайшей экономической и политической конкуренции, не говоря об изнурительном военном протии в «холодной войне», требовала создания го во всех отношениях государства.

Эта мощь в тот период отождествлялась с резким увеличением количественных параметров по всему спектру производственных, технических и научных задач. Знаменитый лозунг «Догнать и перегнать Америку» воспринимался, как количественное увеличение производства стали, проката, удобрений, тракторов, комбайнов, автомашин, добычи нефти, угля, газа, сбора хлопка, выпуска бытовой техники и так далее.

В итоге должен был вырасти такой гигант, которому не должно быть равных в мире. И началась самая настоящая погоня за увеличением количества, а проще говоря, погоня за валом. Собственно говоря, погоня за валом и гигантомания разрушили советскую экономику.

Реализация благих намерений принесла со временем совершенно иной результат для судьбы всего государства, да и народов мира.

Если при Сталине боролись за повышение производительности труда, за снижение себестоимости, тем самым, увеличивая прибыль, то при Хрущеве поза валом обернулась увеличением разного рода уток» и тем самым увеличением себестоимости Изведенного продукта. Более того, погоня за валом привела к перепроизводству товара и падению спроса на него.

Возникло противоречие между увеличением количества ненужной продукции и резким сокращением необходимого товара. Дефицит стал экономической категорией того периода. Пройдет несколько десятилетий и отработанная практика «накруток» и создания финансового капитала «из ничего» буквально захлестнет виртуальную экономику реформирующейся России. Но теперь уже лозунгом преобразований не будет «благо народа».

Вопрос о смене курса с экстенсивного на интенсивный и переходе с количества на качество позже будет неоднократно обсуждаться на самом высоком уровне. Будут приниматься программы и разрабатываться проекты, но гигантомания и вал под знаком «выполнить и перевыполнить план» останется основным экономическим законом государства.

Со временем количество перерастет в качество, но совершенно иного свойства, чем-то, на которое рассчитывали инициаторы и организаторы вала. Увеличение дефицита, неповоротливость экономики к реальным нуждам населения создали внушительную базу не только для критики партийно-государственного руководства, но и всего существующего строя.

Упрощенно классовая политика в оценке полезности для государства определенных видов труда привела и к формированию огромной массы критиков, готовых воспользоваться вышеизложенными аргументами для изменения, существующего строя.

Отрицательную роль сыграла и всеобщая уравниловка в оплате труда. Более того, можно было получать зарплату, только присутствуя на рабочем месте. Колоссальный урон был нанесен и снижением престижа умственного труда.

Вырос слой недовольных в самой подвижной и мыслящей части общества в среде интеллигенции.

Параллельно в погоне за заработком большая часть ее ушла в традиционный рабочий класс и размыла его классовое сознание. Гегемон превратился в ритуального гегемона удобного для партийной статистики, а не реального дела. В Верховный Совет рабочих избиралось достаточное количество. Из рабочих легко можно было поступить в партию, которая, как известно, была правящей...

Но количественные пропорции приоритетов в сторону гегемона практически не были приоритетами качеств традиционного рабочего класса: трудолюбия, коллективизма, повышенного чувства социальной справедливости, смекалки, изобретательности.

Уравниловка, по большому счету, развратила и разложила рабочий класс. Провозглашенные принципы: «от каждого по способности - каждому по его труду» на деле не были реализованы. Не выгодно было перевыполнять план и нормативы.

Отрицательную роль сыграла гигантомания и необоснованное укрупнение предприятий сельского хозяйства.

Не менее поучителен и другой, ставший хрестоматийным, пример с кукурузной эпопеей.

Потом эту политику назовут волюнтаризмом и осудят. Как осудят и нещадную политику налогов и ограничений на личные хозяйства в аграрном секторе. Но это тоже будет потом, а в тот момент беспрекословное выполнение указаний сверху создавало невыносимые условия работы на деревне.

Личная заинтересованность и предпринимательство в хорошем смысле слова отождествлялись исключительно с психологией частного собственничества: жаждой наживы, алчностью и накопительства любыми способами.

И когда все это перевернулось на 180 градусов, то массы людей, идущих в хвосте прежней нравственности, Вдруг в одночасье стали «пионерами» рыночных отношений! Хвост стал головой! Как тут не вспомнишь восточную пословицу о том, что «хромые верблюды на повороте истории первыми становятся у власти».

Маятник, как у нас водится, резко качнулся и пошел в противоположную сторону. Общественную собственность вдруг объявили ничейной. Но это продержалось совсем недолго. И здесь уместно изречение мудрых людей о том, что «ничья вещь становится собственностью первого овладевшего ею».

На развалинах некогда могучего государства, как на обломках большого жилого дома, где осталось немало хороших и бесхозных вещей, стали энергично работать «практичные» люди. Был дан старт ни кем иным, а самим государством на всеобщее разграбление того, что создавалось трудом миллионов предшественников и современников.

Наблюдая нынешние реформы, приходишь к мысли, что это уже когда-то было, что это мы проходили, что ничего не изменилось в способах и технологии проталкивания новых инициатив.

Спрашивается, чем отличается хрущевская кукурузная атака на решение продовольственной проблемы от современной мощной и стремительной атаки департизации, приватизации, ваучеризации? Ничем. Та же самоуверенность, та же монополия на истину в последней инстанции, то же пренебрежение интересами и потребностями народа. То же использование недовольства части граждан для решения проблем, в результате которых их положение станет еще хуже.

Трагедия шахтеров — наглядный пример. Стихийные и тщательно организованные демонстрации представителей очень опасной профессии (не проходило ни одного года без трагедий на шахтах) сыграли большую роль в разрушении того общественного строя, который был ближе всего их природе и больше всего отвечал их интересам.

Продолжение: Сон общественного разума и самосознания

Начало главы Распад или развал СССР

Рассказывают о том, как похудеть на 10 кг за неделю.